Темно. Правда, у горизонта небо начинает потихоньку светлеть. Из темно-синего, почти черного, становится серо-розовым. Ужасное сочетание. Шут уже достаточно долго наблюдал за рассветом. В столь ранний час он предпочитал находиться вдалеке от лагеря: там ему постоянно чудилось, будто кто-то хочет на него напасть. Шут и сам осознавал, что глупо чего-то бояться в месте, где ты прожил всю жизнь. И, тем не менее, после того инцидента с лисицей, одноглазый кот уже не понимал, какие мысли принадлежат ему, а какие - кому-то другому.
А у котов бывает раздвоение личности? Или психоз?..
Шута даже случайный шорох заставляет дрожать. Вот и сейчас белый недо-воин вздрогнул, повернул одноглазую голову и стал нервно вглядываться вдаль. Кажется, там был какой-то силуэт. Наверно.

- Привет..., - тихо сказала Льнянка, оказавшись перед Шутом.
- П-привет, - пискнул тот, вжав голову в плечи. Льнянка была, пожалуй, одной из тех немногих котов, кого одноглазый кот боялся не слишком сильно. И все же столь внезапное появление соплеменницы встревожило молодого воина.
Интересно, что за отношения были между ними раньше? Шут стеснялся задать подобный вопрос. Сами же воспоминания об этих отношениях куда-то делись вместе с психикой несчастного котика.

- Ты... ты боишься меня?
Шут не ожидал этого вопроса. Он дернулся в сторону, будто хотел убежать, но невероятным усилием воли заставил себя сидеть на месте. Кошка виновато посмотрела на воина, и тот постепенно успокаивался. Здравый смысл постепенно возвращался к Шуту. Вряд ли соплеменница решила бы напасть на такого беспомощного труса, как он.
- Н-не боюсь, - заикаясь, пробормотал недо-воин. Он постарался посмотреть Льнянке в глаза, но получилось плохо. Единственный глаз смотрел с таким ужасом, будто перед котом стояла лиса, вроде той, которая разодрала ему половину морды. Хотя тело Шута уже не тряслось от страха так сильно, он все же решил отойти чуть подальше от воительницы.

Льнянка легла на землю, положила голову на лапки и стала разглядывать светлеющее небо. Тоже самое сделал бы и Шут, если бы здесь не было соплеменницы. Раньше он бы с удовольствием полюбовался с молодой воительницей рассветом, поболтал бы с ней. Но не сейчас. Снежно-белый кот просто припал к траве и стал настороженно наблюдать за Льнянкой.

Шут минут пять просидел в одном положении, пока у него не затряслись лапы от усталости. Тогда он виновато посмотрел на Льнянку, уселся поудобнее и, вжав голову в плечи, пролепетал:
- П-прости, пожалуйста.
Кажется, воительница не собиралась как-то обижать белого недо-воина. Все же он ужасно себя ведет с соплеменниками: сторонится их, будто лис. Кстати, о лисах... Шут все еще боялся этих рыжих тварей, одна из которых умудрилась лишить его не только половины морды, но и здоровой психики. Нет, он не просто боялся. Это был настоящий панический страх. Практически в каждом живом существе Шут видел эту злобную рыжую хищницу. Лишь только иногда ему удавалось прийти в себя и осознать, что это всего лишь его фантазии. Глупые и бессмысленные. Не станет же лисица селиться посреди кошачьего лагеря?

- И часто ты так рано встаешь?, - спросила Льнянка, ободряюще улыбнувшись. От одной этой улыбки страх Шута куда-то пропал, и кот улыбнулся в ответ.
- Иногда. Мне нравится смотреть на рассвет, - несколько смутившись, признался одноглазый воин. Голос теперь звучал несколько громче, да и заикаться Шут перестал. Чтож, для него это был действительно большой шаг. Может быть, благодаря соплеменнице он совсем перестанет бояться всего живого и неживого?

- Каждый день? Но это же ску-у-чно... - зевнула соплеменница.
- Ну... э..., - Шут немного растерялся, - ммм... необязательно каждый день. Можно раз в неделю. Или даже раз в месяц.
Между тем, солнце медленно ползло над горизонтом. Небо постепенно из серо-розового становилось бледно-голубым. Сноп золотистых лучей упал прямо на Шута и Льнянку. Кот с наслаждением подставил изуродованную морду навстречу теплому свету и заурчал.